Пишет onoff49 

Больные сейчас вынуждены тратить массу времени на поиски «хорошего врача». 
Да просто меньше болеть надо, тогда и хороших врачей будет на всех хватать!
Не напасёшься этаких врачей на такую пропасть больных! 
Упования же наши на платную медицину оказались напрасными. 
Заплатит больной в «крутой» центр, неимоверные деньги, а потом оказывается, что платил он не за врачебную помощь, а за внешние атрибуты: холёную бородку доктора, кофе во время «интервью», стильную мебель в кабинете эскулапа , да и за услуги модельного вида медсестры с повадками высокооплачиваемой бляди.
Одновременно ходят меж людьми легенды о высококачественном медицинском обслуживании для богатых наших граждан и о непостижимых искусниках – врачах дальнего забугорья.
И то и другое – заблуждение!
Олигархов порою лечат остеопаты с дипломами фельдшеров, а врачи с Запада (Какие? Да хоть из той же Америки!), оказываются, при ближайшем рассмотрении, тупыми ремесленниками. 
Короче, как повезёт, так и полечат. Гарантий – никаких
Это всегда было. Примеров – масса.
Казалось бы, уж наш то гениальный космический конструктор Королёв, мог рассчитывать на медицинскую помощь по высшему разряду, но, на тебе!- умер от кремлёвской медицины, как простой водопроводчик в провинциальной БСМП! 
При своей внешности крепыша- боровика, похожего на боксёра или борца среднего веса, Сергей Павлович Королёв был очень нездоровым человеком.
В конце пятидесятых годов у него выявили мерцательную аритмию.
Лекарств от этой напасти у нас в то время – не было и сердечные неприятности Королёв пытался «гасить» бесполезным валидолом.
Беспокоили его сильные боли в сердце и высокое артериальное давление.
Цитаты из писем С.П.Королева:
«В дни наших неприятностей особенно тяжело и трудно, иногда побаливает сердечко и я исправно и в больших довольно дозах принимаю валидол",
"Одно могу сказать: стал очень сильно и заметно уставать". 
"Стараюсь беречь силы, отдыхать и сохранять спокойствие, но устаю как-то совершено необычно сильно", 
"...Все время в каком-то состоянии утомления и напряжения... Мне нельзя и виду показать, что я волнуюсь. И я держусь изо всех сил»…….
Но, несмотря на такие симптомы, С.П. Королёв ни разу не был госпитализирован для планового лечения!
Посетила Королева и еще одна напасть – он стал глохнуть. Известный сурдолог, М.М.Эфрусси выписал Королеву слуховой аппарат, воспользоваться которым он уже не успел… 
Но главной проблемой Королёва были кишечные кровотечения. Одна из хирургов, участвовавших в роковой операции у С.П,Королева, П.Н.Мошенцева пишет: «Однажды он проснулся в луже крови….» Это относят то к 1965, то 1966 году.
Однако Голованов пишет иначе. «Началось это давно, еще летом 1962 года - сразу после полета Николаева и Поповича, со страшного ночного приступа желудочно-кишечных болей, когда "скорая" увезла его в больницу. 
На следующий день его осмотрел знаменитый профессор Маят .
Диагноз: изъязвление сфинктера»,- читаем в книге Я.Голованова.
Возможно, авторы этих воспоминаний, что то путают: не бывает массивных кровотечений и сильных болей при этом заболевании.
. Не мог Маят поставить такой диагноз.
Кровотечения в дальнейшем неоднократно повторялись.
В 1966 году врачи установили, кто кровит полип в прямой кишке.
Было принято решение об удаление полипа.
11 января министр здравоохранения СССР хирург Б. В. Петровский сделал биопсию- взял кусочек полипа через ректоскоп. При этом возникло массивное кровотечение..
С его слов, гистологическое исследование установило доброкачественный характер полипа.
Далее – сплошные загадки, недоговорённости, ошибки.
Операцию по полному удалению «полипа» назначили на пятницу, то есть- перед воскресеньем. 
По своему опыту знаю, что в хирургии стараются не делать уж очень ответственных операций перед выходными! Кроме того, в этот день в Кремлёвской больнице отсутствовал её главный хирург Маят и консультант А.А. Вишневский.
О предоперационной подготовке ничего не известно. Но учитывая весь последующий бардак – она вообще не проводилась!
11 января Королёв потерял много крови при взятии биопсии, но сведений о том, что эту кровопотерю как то восполняли – нет.
Королёв страдает мерцательной аритмией, но по свидетельству сотрудников больницы, ему ни разу не делалась ЭКГ!
Королёв перенёс перелом нижней челюсти и , вследствие этого, не мог полностью открыть рот, но ни ЛОР врач, ни анестезиолог его перед операцией не осматривали. В дальнейшем травма челюсти сыграет роковую роль.
Королёв был гиперстеником ,и у него была короткая шея.
Когда об этом спросили у Петровского, он ответил:
- А Королёв скрывал, что у него шея – короткая.(!!!!)
Операция началась утром 14 января 1966 года . Под масочным наркозом Петровский вновь попытался взять кусочек полипа, через прямую кишку.
Этот момент совершенно не понятен и никак не комментируется в доступных источниках. 
Ведь уже была биопсия 11 января!
Со слов Петровского и нашего главного патологоанатома Струкова известно, что по этой, второй биопсии был установлен диагноз САРКОМЫ прямой кишки, то есть – злокачественная опухоль.
Но при первом гистологическом анализе была установлена доброкачественная природа опухоли!
Интраоперационная биопсия для того и делается, что бы определится с объёмом операции.
При саркоме – один объём, при доброкачественном полипе – совсем другой.
При этом Петровский утверждал в дальнейшем, что не вызывал Струкова для исследования материала биопсии и вообще не знает, кто делал анализ ткани «полипа».
Очень непонятный момент!
Если мы, хирурги, планируем взятие биопсии, как этап операции – обязательно делаем заявку патологоанатомам . Предупреждаем гистологов: «Ребята, такого то числа, примерно в 11.20 мы возьмём кусочек опухоли оттуда- то. Предполагаем – то -то. Кто будет делать анализ, и как нам сообщите?» 
А тут – полная неразбериха! 
Ведь были, значит, сомнения в первом анализе опухоли? Логично ведь, в таком случаи, было бы пригласить для исследования опухоли авторитетного специалиста. Почему Петровский не помнил такого важного момента?
В 1973 году газета "Вашингтон пост" напечатала статью одного врача, эмигрировавшего из СССР, который утверждал, что никакой саркомы не было, был полип и Королев погиб в результате медицинской ошибки. 
Эту же версию поддерживал и известный хирург академик АМН Ф.Г. Углов, напечатав некое мемуарное эссе, в котором нет фамилий ни Петровского, ни Королева, но то, что речь идет именно о них, ясно и без фамилий. 
Примечательно, что комментариев этой истории Я.К.Голованов во время работы над книгой наслушался достаточно. А.М.Ганичкин, профессор-онколог, говорил ему: «Видите ли, саркома прямой кишки в медицинской литературе практически не описана... Впрочем, министру здравоохранения виднее...».
Б.В.Петровского это вопрос не смутил: «Да, саркома прямой кишки - очень редкое заболевание, из всех возможных видов злокачественных опухолей прямой кишки она составляет менее одного процента. Это отмечал в своих работах и такой крупнейший наш онколог, как Николай Николаевич Петров. У Королева была именно ангиосаркома прямой кишки... 
Не думаю, что Петровский лукавит: если бы врали, придумали бы более подходящую опухоль, а не редкую, вызывающую вопросы, саркому.
При поведении второй биопсии вновь открылось массивное кровотечение.
Петровский прекращает манипуляции в прямой кишке и вскрывает брюшную полость больного. При её ревизии обнаруживается большая, спаянная с окружающими тканями опухоль прямой кишки. 
Наркоз давали Савинов и Ефуни. Так, как масочного наркоза для полостной операции было в этом случаи недостаточно, Савинов пригласил в операционную анестезиолога Георгия Яковлевича Гебель.
Гебель сразу ввел Сергею Павловичу релаксанты - препараты, снимающие напряжение мышц, но одновременно выключающие самостоятельное дыхание. 
Теперь надо было дышать за Королева. Как? Маска недостаточно.
Стали пытаться ввести через рот в трахею Королёва интубационную трубку, через которую в дальнейшем дышит за больного наркозный аппарат, или анестезиолог « в ручную» нагнетает воздух в лёгкие больного мешком Амбу или «гормошкой».
Но многократные попытки заинтубирвать больного – не удавались. В течении длительного времени адекватной вентиляции лёгких не было. 
И это у больного с тяжёлым заболевание сердца, после кровопотери!
Тут- то только и узнали, что у больного была сломана челюсть и шея у него – короткая!
Здесь же выяснилось, что кончился кислород в баллонах наркозного аппарата!
В конце концов прибегли к трахеотомии: через разрез на «горле» в трахею ввели трубку и стали «дышать» через неё.
Простому человеку в самой пропащей ЦРБ её сделали бы сразу, как только выявили такие трудности интубации.
Или, что ещё лучше - прекратили бы операцию, «раздышали» больного и взяли бы его в операционную вновь, после нескольких дней подготовки.
Но, по-видимому, отступать было не в правилах министра Петровского.
Операция была продолжена.
Вишневский устранился от операции. Злые языки утверждают, что он заявил: « Я трупы – не оперирую!». Мне трудно поверить, что это было сказано именно так.
Тут можно вспомнить, что именно благодаря агрессивному внедрению кланом Вишневским в нашей стране «местной анестезии» в ущерб развитию наркоза, мы на многие годы отстали от Запада в хирургии сердца и лёгких.
Всю прелесть недоразвитой советской анестезиологии Королёв почувствовал на себе
Петровский произвёл удаление прямой кишки с частью сигмовидной кишки и вывел колостому на переднюю брюшную стенку.
Может быть онкологи меня поправят, но нет большого смысла в удалении такой опухоли полностью. У ослабленного и соматически отягощённого больного логичнее было бы ограничиться простым выведением стомы, без удаления опухоли. Сроки выживания после обоих операций – примерно одинаковые.
Но простое выведение стомы – намного проще и менее травматично.
В дальнейшем, после компенсации больного, можно было бы произвести удаление самой опухоли вторым этапом.
Операция закончилась.
Тут есть момент, который меня особенно озадачивает.
Петровский и Вишневский поспешили в ординаторскую пить чай с бубликами. Перед этим они на ходу поговорили с женой Королёва и рассказали про объём операции.
В операционной остались только ещё не проснувшийся Королёв и анестезиолог Гебель. 
Внезапно лицо Королёва исказилось гримасой боли и зрачки – поползли: стали максимально широкими и без реакции на свет. Остановилось сердце и дыхание.
Т.е. никто не остался проследить, как будет просыпаться больной, какие у него будут показатели давления, дыхания и пульса….
Гебель с криками побежал в ординаторскую. Прибежали Петровский и Вишневский, долго пытались ввести в сердце адреналин и т.д. 
Но всё – напрасно: через 30 минут после окончания операции Сергей Павлович Королёв умер.
Некоторые источники утверждают, что у Королёва кроме всего прочего развилось нарушение свёртываемости крови ( синдром ДВС)- из всех ранок и проколов стала течь кровь.
Случись подобное в нашей больнице – посадили бы всех.